ТУСОВКА
( посвящается Амире - нашему Инструктору по ОКД )

Вчера Мама сказала Папе: «Амира опять набирает группу ОКД в «Сокольниках».
При этих знакомых словах; Амира, ОКД, Сокольники, у меня сладко заныло сердце.
Какие же это были счастливые дни!
Закончилось детство, наступала взрослая жизнь, в которой без образования нам, бурбулям, ну никак нельзя! Наступил сентябрь, и меня повели в собачью школу. Я даже и не подозревала, что на свете может быть столько собак разных пород и мастей, и что так много собачиьх Мам и Пап хотят учиться вместе с нами! И была музыка, и подъем флага, и представление наших будущих учителей. А вот и ОНА, моя первая Учительница! Я, было, рванулась к ней: посмотрите на меня, вот она Я, пришла учиться в вашу школу! Но, как оказалось, личное знакомство здесь не имело никакого значения.
Раньше Амира проводила занятия только со мной одной, а теперь нас было много, и мы все были равны: и я, и мои братья, и бульмастифф Зак, и черный терьер Фома и даже овчарка Князя Голицина. И Учительница теперь называлась Инструктор, а мы все- курсанты. Инструктор – это командир, а мы и наши Папы-Мамы - новобранцы- новички. И именно Инструктор должен научить наших Мам и Пап уму разуму, а уж они передать нам, то, что усвоили сами. И они усердно учились сами и учили нас. Какое это прекрасное было время, как мы все ждали воскресенья, чтобы поехать учиться в Сокольники! С утра начинались сборы, я вертелась у всех под ногами и смотрела, не забыли ли чего – длинный поводок, намордник, любимую апортировку, а главное- пакетик с угощением. Нас не останавливал ни проливной дождь, ни снег, ни грязь под ногами-лапами. Мы приветствовали друзей радостным лаем, и строились полукругом на площадке вокруг Инструктора, и наши Папы-Мамы вместе с нами огорчались, если что-то не клеилось, и светились радостью, когда строгий Инструктор, которую в душе мы все обожали, нас хвалила. На площадке у Инструктора не было любимчиков – всем доставалось от нее! А как мы старались, чтобы ей понравиться – учились ходить рядом и приносить апорт; прыгать через барьер и пробегать по скользкому буму; лежать на снегу, охраняя Вещь, и взбираться по обледеневшей лестнице.
Но самое замечательное в занятиях – это, конечно, перерыв. Удалая собачья вольница! Прочь поводки и намордники! Можно просто отойти с Папой в сторонку и отдыхать, а можно устроить «кучу-малу», а потом выбраться из нее, и, припадая на передние лапы, полаять и чуть-чуть попугать участников свалки. А потом снова нырнуть в самую середину этого клубка из собачьих хвостов, ушей, лап. А можно отбить у этой кучи кого-нибудь из своих друзей и носиться с ними вперегонки, наматывая круги по поляне. Но вот всех снова зовут на «второй тайм», мы опять серьезны и учимся, учимся….
Потом наступила зима и выпал снег. А занятия и наши развлечения на «переменах» стали еще интереснее. Вы когда-нибудь видели целое "стадо" бурбулей, резвящихся в глубоком снегу? Как много Вы потеряли!!! Снежная пыль алмазным блеском рассыпается по медно-красным спинам, а из-под снега, словно необыкновенные птицы, вылетают бурбулиные морды в черных масках, с развевающимися брылями, отчего на морде всегда подобие улыбки, и разлетающимися, как крылья, атласно- коричневыми ушами. Сильные, мощные, красивые и необыкновенно пластичные собаки! Это мы – мои братья и сестричка.
И, как в песне у Марины Хлебниковой: «на свете есть фотография, мы на ней словно мафия, или просто - семья». Вот все мы в сборе на занятиях по ОКД – наша бурбульская семья. В центре я – Бель, справа от меня – грациозная, изящная, словно выточенная из цельного куска янтаря – моя сестричка Багги-Багира, рядом с ней – самый серьезный и спокойный из всех, с солидной «дошкольной » подготовкой (ну прямо носовский Знайка, только очков не хватает!) – братец Бися-Бисмарк. На левом фланге, всегда готовый к бою, еще один наш брат – мощный «качок» Барик-Барклай, вечно куда-то рвущийся и еле сдерживаемый «строгачем». И бок-о-бок с ним, мой любимый братик, бесшабашно-удалой, мой верный и благородный рыцарь - этакий бурбулиный казак Григорий Мелехов – Бенечка-Бендер. Какая дружная у нас была семья! Как я теперь скучаю без этих занятий-праздников, без тех, с кем мы одной крови!

Но вот занятия закончились, нас распускают по домам, и мы с Папой, разгоряченные, совершенно измотанные и обессиленные, но страшно гордые выполненным долгом, идем по тропинке между сугробов к автостоянке.
А около машины нас ждет Мама, по-собачьи преданная нам, не пропустившая с нами ни одного занятия, наша Мама – посиневшая от холода и выбивающая зубами чечетку.
ОПЯТЬ ПАПА ЗАБЫЛ ОСТАВИТЬ ЕЙ КЛЮЧИ ОТ МАШИНЫ!